Однажды мы с давним приятелем Николаем заглянули в Третьяковку. Приехали в столицу на свадьбу племянницы, а после решили убить время до поезда. Я обожал живопись с юности, но в музеях бывал редко — все некогда. И вот, в 68 лет, наконец увидел «Девочку с персиками» вживую. Сердце ёкнуло: будто встретил старого друга.

— Шедевр простой, — выпалил я, выходя из зала. — Любой повторить сможет!
— Ты?! — Николай фыркнул. — Даже автограф твой на открытках как куриный след выглядит.
Спор разгорелся мгновенно. Поставили на мою пенсию за три месяца: смогу ли я скопировать картину?

Первые дни были волшебными. Купил холсты, кисти, краски. Казалось, стоит начать — и руки сами вспомнят, как держать карандаш. Увы, даже контуры девочки выходили кривыми. Кисть дрожала, краски смешивались в грязь. За месяц я испортил десяток холстов. Николай звонил каждую неделю:
— Сдавайся! Тебе же светило на помидоры копить.

Но я упрямился. Пересмотрел сотни уроков, изучал мазки Серова под лупой. Постепенно страх сменился азартом. Да, моя «Девочка» напоминала пятнистого тролля, но я впервые за 40 лет чувствовал себя живым. Вместо злости — смех, вместо усталости — огонь в груди.

В последний день спора принес Николаю… три версии «шедевра».
— Это что? — он округлил глаза.
— Первая — начало пути. Вторая — месяц мук. Третья — сегодня.
— И?
— Все ужасны. Проиграл. Забирай пенсию.

Но друг неожиданно отказался:
— Деньги оставь. Купи краски. Ты… счастливо выглядишь.

С тех пор прошло два года. Я хожу в художественную студию для пенсионеров. Мои пейзажи висят у дочери в кухне, а копия Серова так и осталась пятнистым троллем. Но теперь я знаю: иногда проигрыш дарит больше, чем победа.