Два года назад я сменила Петербург на Москву, выйдя замуж за мужчину с двумя детьми. До этого они жили с матерью, но он уговорил бывшую жену отпустить их к нам — «всего на год». Я верила, что смогу дать им заботу, а его злость на бывшую — всего лишь боль от измены.

Сначала — тишина. Дети будто боялись дышать. Потом заметила следы ремня под одеждой. Он кричал: «Воспитываю, как отец!», а в ссорах вышвыривал меня из дома, оставлял без денег в чужом районе. Говорил, что я «сама виновата» — не так взглянула, не вовремя заговорила.

Но дети... Они прижимались ко мне ночью, дрожа: «Папа и с нашей мамой так делал. Она потом плакала». Когда я заикнулась о разводе, старший обнял меня: «Если уйдёшь — мы сразу вернёмся к маме. Не хотим здесь оставаться».

Он не бил меня. Не предавал. Возился с машинами, кормил семью. Но я поняла: нельзя купить любовь страхом. Нельзя назвать отцом того, чьи руки оставляют синяки, а слова — шрамы.

Уезжала с чемоданом и их рисунком, где мы втроём под зонтом. Внизу — корявая надпись: «Ты — как вторая мама». Иногда кажется, что сдалась слишком легко. Но разве брак — это тюрьма, где дети учатся молчать?