Свекровь называла её «грозой семьи», но для меня она стала ураганом. Её зовут Лида и уже пять лет она диктует правила всем: от моей свекрови, которая мыла её полы в тридцатиградусный зной, до моего мужа, переводившего последние деньги на её «срочные нужды». Я молчала. Боялась, что мой протест разрушит хрупкий мир.

В тот день Лида ворвалась к нам, как всегда, без предупреждения. Пока я разливала чай, стиснув зубы, она устроилась на диване, развалясь, как королева. «Андрей, обратилась она к мужу, завтра отвези детей в секцию. У меня встречка». Мой взгляд упал на детский рисунок на холодильнике — сердце, подписанное рукой дочки: «Мама, ты наша защита».

Вдруг поняла: моё молчание — не мир, а капитуляция.

На следующее утро, когда Лида снова позвонила, я взяла трубку первой. «Извини, сегодня не получится. У нас свои планы», — сказала я ровно, глядя в глаза испуганному отражению в зеркале. Пауза. Затем короткое: «Поняла».

С тех пор дверь перестала открываться без звонка, а муж научился говорить «нет». Оказалось, границы — это не стены, а дверь, которую я контролирую.